Прочитал в «ГК» материал Владимиро-Суздальского музея-заповедника о том, что внучка академика Д.С. Лихачёва передала в дар уникальный снимок выдающегося учёного, специалиста по древнерусскому зодчеству Н.Н. Воронина. Автор этих строк впервые познакомился с исследованиями Н.Н. Воронина в 16-летнем возрасте, когда получил в подарок книгу «Владимир. Боголюбово. Суздаль. Юрьев-Польской. Спутник по древним городам Владимирской земли». Она меня просто потрясла, я узнал много нового, интересного, необычного. Особенно меня поразила реконструкция храма Покрова на Нерли. Н.Н. Воронин проводил там раскопки и сделал феноменальные открытия. Шедевр мирового зодчества заиграл для меня новыми красками. Можно сказать, что именно эта книга и сам её автор во многом вызвали во мне интерес к истории, к краеведению, чем я и занимаюсь уже много лет. Поэтому решил рассказать читателям поподробнее об этом человеке, неутомимом исследователе родного края.
Путь в науке
Николай Николаевич Воронин, известный историк, археолог, исследователь древнерусской культуры родился 30 ноября (13 декабря) 1904 года в городе Владимире, в семье земского техника. Здесь же окончил гимназию. Интерес к памятникам архитектуры, которыми так богат этот древний город, привел его во владимирский Исторический музей, где он работал в 1918-1920 гг. в качестве научно-технического секретаря. В 1920-1923 гг. Н.Н. Воронин учился во Владимирском институте народного образования, затем на историческом факультете Ленинградского университета, который окончил в 1926 г.
С 1928 г. Н.Н. Воронин – аспирант Государственной академии материальной культуры, после окончания которой неоднократно участвовал в археологических раскопках.
В 1934 г. он защитил диссертацию «Очерки по истории русского зодчества XVI века», за которую получил ученую степень кандидата исторических наук. Лежавшие в основе диссертации материалы в течение многих последующих лет использовались историками.
1934 год был еще и годом, когда Н.Н. Воронин начал археологические раскопки памятников архитектуры Владимиро-Суздальского края. С 1945 г. такие раскопки стали плановыми. Результаты, полученные при раскопках, исследования древних памятников архитектуры, летописей – все это было обобщено им в книге «Архитектурные памятники Владимиро-Суздальской земли XI-XIII вв.», ставшей его докторской диссертацией. Закончена она была в 1941 г., а защищена только в 1944 г.
Как и эта диссертация, все основные труды Н.Н. Воронина были посвящены проблемам археологии, изучению памятников древнерусского зодчества и древнерусской литературы.
Н.Н. Воронин принимал участие в создании двухтомного коллективного труда «История культуры древней Руси. Домонгольский период». За это он был удостоен Государственной премии СССР (1952 г.)
В те же 50-е годы им была написана монография «Андрей Боголюбский». В этой книге ученый попытался обобщить сведения об этом государственном деятеле Руси XII в., так много сделавшем для процветания Владимиро-Суздальского княжества. Но, к сожалению, труд этот так и не был издан.
В 1961-1962 гг. вышел фундаментальный труд ученого «Зодчество Северо-Восточной Руси», посвященный истории культуры Древней Руси периода формирования основ единого Русского государства. В 1965 г. этот труд был удостоен Ленинской премии.
Н.Н. Воронин много выступал в печати, популяризируя знания по культуре и архитектуре Древней Руси. Он говорил в своих статьях о необходимости защиты древних памятников истории и культуры. И потому, наверное, не случайно с его именем связано появление Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Много времени и сил ученый уделял популяризации научных знаний, воспитанию любви к памятникам культуры. В 1958 г. он написал книгу «Владимир. Боголюбово. Суздаль. Юрьев-Польской. Спутник по древним городам Владимирской земли». Книга выдержала несколько изданий.
Много внимания Н.Н. Воронин уделял краеведению. Он понимал его широко и с уважением относился к трудам краеведов. Краеведческие чтения (конференции), проходившие во Владимире и организованные Владимирским Фондом культуры, областным обществом краеведов и областной научной библиотекой им. М. Горького, были названы «Воронинскими» и посвящены его памяти. В 1974 году Н.Н. Воронину было присвоено звание «Почетный гражданин города Владимира». Он награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, медалями. Умер Н.Н. Воронин 4 апреля 1976 г. и похоронен во Владимире.
Оценка Академика
В 1961 году вышел из печати первый том книги Н.Н. Воронина «Зодчество северо-восточной Руси ХІІ-ХѴ вв.», а в следующем – второй том. В 1962 году многолетний труд Н.Н. Воронина был удостоен Ленинской премии.
Выход этой книги явился крупным событием в исторической науке. О некоторых причинах столь громкого успеха, наверное, лучше всего написал как раз академик Д.С. Лихачев, которому и подарил своё фото с дарственной надписью Н.Н. Воронин – (Отзыв. Архив Института археологии Российской академии наук): «Н.Н. Воронин привлекает для изучения истории архитектуры самые разнообразные письменные источники: летописи, агиографические произведения, слова и поучения, церковные службы, тексты антиминсов, родословицы, писцовые книги, статейные списки, патерики, четьи минеи, записи местных преданий, свидетельства иностранных путешественников, строительные, ремонтные и проектные документы XVII-XIX вв. из местных и центральных архивов, граффити, надписи на иконах и в стенных росписях, миниатюры лицевых рукописей и т.д.». И далее там же: «С полным основанием труд Н.Н. Воронина может быть определен как его патриотический подвиг».
Н.Н. Воронин и Кольчугинский край
Сама личность учёного нам интересна ещё и тем, что он бывал на Кольчугинской земле, проводил исследования на древнем Благовещенском погосте близ д. Тимошкино. Результаты его исследований в виде статьи опубликованы в Ленинграде ещё в 1929 г. в книге «Государственная академия истории материальной культуры. Бюро по делам аспирантов». Статья называлась «К истории русского зодчества XVI века». С основными положениями данного научного труда хочется познакомить и наших читателей. Тем более что вопрос сохранения и восстановления памятников древнерусского зодчества Благовещенского погоста периодически возникает. И поскольку он является памятником федерального значения, обязательно встаёт вопрос его генеральной реставрации. Напомню, что именно доктор исторических наук Н.Н. Воронин установил датировку Благовещенского храма 1501 годом. А в 2001 г. на погосте было проведено празднование 500-летнего юбилея церкви. Только представьте себе: древнейший памятник Кольчугинского края уже пережил полтысячи лет!
Учёный о Благовещенской церкви
Итак, что пишет Н.Н. Воронин в своей статье о Благовещенском храме (в сокращении). В ней много специфических терминов и понятий, но не считаю себя в праве что-то изменить или упростить. Пусть будет воспроизведён оригинальный язык и стиль автора: «Памятник, являющийся предметом данного очерка, совершенно не известен в литературе, это церковь – усыпальница Нагих в их старой вотчине Благовещенском погосте, построенная И.И. Нагим в 1501 г. В этой же церкви он и погребен в 1539 г. Антиминс, освященный Филаретом в 1631 году, связывался с возобновлением им церкви. В 1797 г. с запада пристраивается придел Сергия, а в 1832 г. происходят некоторые переделки самого памятника.
Церковь сложена из кирпича (размером 25 Х12,5 X 7 см.) с деревянными, квадратными в сечении, связями, как в сводах так и внутри стен, под церковью усыпальница, куда ход с северо-восточной стороны заложен кирпичем. В плане – это крестовая форма, с вытянутым трехлопастным алтарным помещением; ветви креста образуются с северной и южной сторон выступами; такая же часть с запада отломана, что доказывается размером существующей арки в придел, являвшейся началом свода западной ветви, а также фасадными профилевками, попавшими теперь внутрь придела. Крестчатые столбы сдвинуты из линии западных стен притворов на восток. Алтарь отделен стенкой с неправильными проемами входов; тою же неправильностью отмечен сам алтарь с кривыми простенками неравной толщины, деформированными окнами и внешними стенами. Эти явления деформации следует объяснить попыткой 1832 г. расширить окна и входы алтаря, не законченной благодаря исключительной твердости кирпича; позже сделаны большие окна южного и северного фасадов. Диаконик вмещал в себе маленькую ризничную палатку, остатки ее свода сохранились на южной стене; существующий ход в диаконик квадратной формы пробит позже, первоначально его не было. Скол южной стены произошел, вероятно, при сломе палатки, или был сделан первоначально для открывания ризничной двери. Система сводов, при данном плане, отмечена исключительной оригинальностью. Столбы соединены арками с западной, северной и южной стенами, между столбами коробовый свод, с шелыгой в восточно-западном направлении. Два симметричных свода той же вышины, но с шелыгами перпендикулярными, направляются со столбов к алтарной стене и опираются там на выносные арки с профилеванными консолями. Получаемое, вытянутое с запада на восток, пространство приводится к квадрату, путем пары ступенчато-повышенных арок плоского очертания, выступающих с алтарной стены, в которой, под нижней аркой, сделана ниша с полуциркульным верхом.
Придвинутый, таким образом, к столбам барабан стоит на парусах, несколько нависая из их кольца. Под существующей кровлей, скрывающей низ барабана, прекрасно сохранился квадратный постамент его, обработанный по каждой стороне тремя килевидными кокошниками, из которых средний шире и выше боковых. Промежутки меж кокошников и углы постамента заняты белокаменными водостоками. Кокошники опираются на оборванные пилястры, законченные тремя полочками, и идущие до сводов по углам. Два прямоугольных окна в барабане – старые, между ними было по узкому щелевидному окну, остаток западного сохранился.
Полусферическое, несколько приплюснутое, очертание главы, законченное сейчас дополнительной луковичной главкой, заставляет думать о первоначально шлемо-образной форме ее. Фасады обработаны полуциркульными нишами, раскрепованными в цоколе. Около окна на южном фасаде сохранились остатки колонок с консолями в форме усеченной пирамиды. Оси главных масс здания – сводов, купола, северных и южных выступов – сдвинуты и не совпадают; асимметрия эта вызывает неравнобедренную форму фронтов северного и южного, которую мастер пытается смягчить членением плоскости фронтона пилястрами; со сторон же западной и восточной фронтон правилен, и его щипец приходится в центр среднего кокошника постамента. Чтобы приблизить основание кровли к форме квадрата, западный и восточный фасады урезываются с углов наискось, полученный выступ покрывается особой кровелькой…
Вопрос о мастерах, строивших Благовещенскую церковь, несколько освещается данными самого памятника. Период конца XV и начала XVI в. связан со сложными взаимоотношениями строительных школ…
Смелость конструкции Благовещенской церкви совмещается с робостью и неумелостью строителя. Так, например: он ведет со столбов арки, не считаясь с крестчатым сечением опоры; арки, идущие на северную и южную стены, упираются в концы сводов, кроющих ветви креста, и с них идет нагруженная пара широких арок к восточной стене. Налицо, таким образом, с элементами ученичества, и попытки новшества. Такой подход скорее понятен для средне-русского мастера, прошедшего псковскую школу, но вышедшего из стадии подражания на путь самостоятельной переработки архитектурных форм. Из средне-русских же школ времени перелома XV–XVI вв. сейчас более ясно выдвигается ростовская.
Вотчины Нагих заходили в границы нынешних Ростовского и Углицкого уездов (Тархов холм, Рославльский городец и друг.), к концу XVI в. они продвигаются и в пределы Тверской губернии. Юго-восточнее лежала старая вотчина их, с Благовещенским погостом в центре, к группой селений в округе. Таким образом приглашение ростовских строителей является наиболее понятным и возможным по бытовой связи вотчины Нагих с Ростовским краем.
Следует отметить родство некоторых особенностей Благовещенской церкви с архитектурой молдаванских церквей».
Материал подготовил В. Дворников, краевед
На снимках: Н.Н. Воронин, на фото 1924 г. – практикант, научный сотрудник Губархива.; реконструкция храма Покрова на Нерли, сделанная Н.Н. Ворониным.
Празднование 500-летия Благовещенского храма
